ДВАЖДЫ В ОДНУ РЕКУ НА «ТРАМВАЕ «ЖЕЛАНИЕ»
Спустя ровно 14 лет после собственной премьеры в апреле 2007 года, мэтр Сергей Афанасьев доверил постановку пьесы Уильямса Теннеси своей ученице Регине Тощаковой. Новосибирский зритель уже знаком с ее выразительной работой хореографа над спектаклем «Горе от ума». Там же в качестве актрисы выпускница НГТИ сыграла и одну из красавиц-сестёр Тугоуховских, а недавно состоялся ее ввод на роль служанки Лизы.
Полагаю, разносторонний опыт работы бок о бок в слаженной и профессиональной команде камерного театра, понимание внутреннего строения полотна спектакля, видение его потайных швов и нитей – наверное, это и стало точкой опоры доверия мастера.
«Как говорится, у нас с приглашённым режиссёром должна быть одна группа крови». – Так обозначил свой подход руководитель театра в интервью поэту и журналисту Юрию Татаренко в 2018 году. Не знаю, сдавала ли Регина анализ, но духовное родство налицо, ибо живы еще театрозавры, помнящие 2007 год.
Впрочем, ближе к делу, вернее, пьесе, получившей в 1948 году, через год после создания, общественное признание. Автору же, кроме всеамериканской славы, достались и пулитцеровские 10 тысяч долларов.
Трамвай «Желание» - это, говорят, реально существовавший трамвай в рабочем районе Нового Орлеана, где Уильямс Теннеси продолжил работу над пьесой, переехав из Чикаго. Тогда он, собственно, и принял решение изменить первоначальный вариант названия «Вечер за покером». Так из реального транспорта и вышла в литературную, а следом и в кинотеатральную действительность немолодая, но еще ничего такая, нарядная дамочка Бланш Дюбуа (Татьяна Жулянова). На остановке «Елисейские поля» она изрядно удивилась, наверное, отсутствию и намёка на Триумфальную арку в качестве вида из окна в доме своей сестры.
Ирония судьбы заключалась в том, что Стелла Дюбуа (Варвара Сидорова) отдала сердце и руку не в тонкие пальцы аристократа, а в крепкие объятия простого польско-американского парня. Стенли Ковальски (Тимофей Ситников) своими руками куёт незамысловатое личное и семейное счастье: тяжелый физический труд, встречи с друзьями по вечерам, киношка, игры в картишки, выпивка в баре и женщины (отчётливо напоминающие соблазнительных сестёр Тугоуховских), да и мало-мальски приличная драка – тоже способ развлечься, пока дома ждёт симпатичная и влюблённая, как кошка, жёнушка. Чего ж ещё ему хотеть? Разве что маячивший где-то в перспективе по кодексу Наполеона (имущество супругов становится общим, даже если приобретено до брака) дом с колоннами в родовой усадьбе. Он видел его на фотографиях Стеллы. Красивый. Не такой, как здесь, у него.
Сценическое пространство и сюжет спектакля закручены в пролёт винтовой лестницы, размещенный в самой середине сцены. Герои то и дело взбираются вверх, но неизменно оказываются внизу, на первом этаже, где у Ковальски 2 комнаты и ванна. В тесноте и постоянной обиде на грубого хозяина дома проведёт здесь несколько месяцев загнанная в тупик, но отчаянно цепляющаяся за газовые платья, меховые накидки, фальшивые драгоценности и аристократические привычки разорившаяся в пух и прах Бланш Дюбуа.
Сыграть Бланш – большая удача. Об этой роли мечтают, наверное, все актрисы-блондинки, а брюнетки готовы перекрасить волосы без раздумий, как, например, легендарная Вивьен Ли. Эта роль принесла ей второй «Оскар» но, как призналась сама артистка, окончательно подкосила её душевное и физическое здоровье. Получив эту роль, с ней трудно расстаться: известно, что Светлана Немоляева играла её 24 года!
«Мне так хотелось Бланш найти и через весь спектакль пронести и открыть, что для меня было самое близкое, самое понятное и главное. Это – борьба за жизнь. – Делится в видео «Любимая роль. Джигарханян и Немоляева. Трамвай "Желание". Театр им. В. Маяковского» тогда еще совсем молодая артистка. – Бланш считает, что в жизни самое главное- духовное начало человека, духовная победа, нельзя жить по-скотски, по-звериному. Она сломлена она погибает, ее мир, ее жизнь вокруг и люди изничтожают. Но я хотела, чтобы люди, которые смотрят спектакль поняли, что ее не сломить духовно. Она все равно будет бороться за духовное начало, за самоотверженность, за какую-то чистоту! Я считала, что это самое главное. Я за это шла и иду на сцену!»
Татьяна Жулянова из НГДТ, кажется, создана для этой роли: тонкие черты лица, лёгкая фигура, прямая осанка, белокурые волосы, хоть у женщин это и непостоянный признак, – она органична в образе хрупкой женщины, глубоко травмированной пережитыми смертями всех своих близких родственников. Умерли все. Осталась одна Бланш. «Ты приезжала только на похороны», - говорит она сестре, - но похороны прекрасны по сравнению со смертью».
Вследствие обмана и разоблачения соблазнённого другом-искусителем юного мужа, его самоубийства, она была изгнана из рая одна. Колонны родного дома, которые должны были помочь ей выстоять, рассыпались: усадьба «Мечта» ушла за долги. Всё это сломало и обесценило в ней способность к доверию, глубокой привязанности, искренней любви – мир рухнул и свет погас. «Один раз в год сады цветут, весну любви один раз ждут, всего один лишь только раз цветут сады в душе у нас…» – не у Теннеси, а у человека с советским прошлым невольно зазвучит в памяти неповторимый голос Анны Герман.
А что осталось на руинах? Сохранившиеся с незапамятных времен побрякушки и неуместные, слишком уж нарядные и вызывающие платья, алкогольные бутылки и череда мужчин – эти бесконечные листья подорожника, которые она жадно срывает и прикладывает, прикладывает, прикладывает к незаживающим душевным свищам. Но иллюзии, как ширмы в доме Ковальских, взлетают на воздух при малейшем его дуновении, а у них, как мы помним, всегда работал вентилятор.
Этот образ хорошо обыгран режиссёром Олегом Леваковым в театре им. Ленсовета с Ларисой Луппиан в главной роли. «В повседневности я сдержанный человек, никогда не кричу, не возмущаюсь, хотя у меня было много поводов, поверьте, чтобы плакать и кричать. И всё, что не сделала в жизни, я перенесла на сцену, которая всегда была для меня спасением: там я проживала то, что не могла себе позволить за ее пределами».
Отчего же так близка и понятна русским женщинам, не смотря на разницу места, времени и менталитета, героиня Теннеси? Может быть оттого, что в женской природе всеми правдами и неправдами пытаться усидеть на вечно шатающемся с той или иной амплитудой стуле действительности? «Я создаю воображаемый мир, чтобы укрыться от реального, потому что никогда не умел приспособиться к нему» – признавался Уильямс. Его Бланш – это расщеплённое существо: всё ещё живому, хоть и почти бесчувственному телу нужно много воды – гидротерапия (так, кстати, флористы «отпаивают» полумёртвые цветы ..."flores para los muertos"), но оно уже тяжкая обуза для блуждающей души. Души, рассыпавшейся белым вишнёвым цветом… Бланш Дюбуа – в переводе с французского – белые деревья, цветущий сад. Такая недвусмысленная отсылка, что и называть не нужно.
Кстати, о переводах. Антагонист героини Стенли носит английское имя, означающее каменное поле. Ну какие, простите, тут могут прижиться деревья? А как же сестра Бланш, ожидаемо спросите вы, Стелла Дюбуа? Ведь она чувствует себя вполне довольной, беременна и буквально светится от счастья, хотя выросла в той же среде, что и старшая сестра.
Покинув умирающую «Мечту», она отрезала себя от своих корней, уехала в другой город. Америка – большой специалист по части селекции. Тут в один угол могут скатиться диаметральные противоположности. Стелла, как ветка культурного дерева, оказалась привитой к мощному, живучему началу Стенли. Тимофей Ситников, снимая рубашки и футболки, демонстрирует хорошую форму молодого и здорового мужчины, но кажется, будто еще только примеривается к несвойственному ему костюму "человека-обезьяны", что ярко и смело показал Армен Джигарханян, вероятно, в силу не только несомненного таланта, но и благодаря природному темпераменту. Только с таким человеком Стелла получила шанс расцвести и даже больше – дать и осветить новую жизнь. Стелла – от латинского – звезда. Но её свет, замешанный на трогательной нежности, сочувствии, безграничном, кажется, терпении к закидонам сестры, недостаточен и слишком жидок для реанимации Бланш.
«Ты не знал ее раньше. Какая она была! Не было человека добрей, самоотверженней. А ваш брат, такие, как ты, – растлили ее, втоптали в грязь, и то, что она такая, ваших рук дело!»
Ой ли? Варваре Сидоровой за тихой кротостью буферного мешка удалось обнаружить и показать другое чувство – вины за предательство. Ведь это она вместо того, чтобы разделить семейные тяготы, предпочла уехать, бросив всё на Бланш. Отсюда и растут, если не обе, то точно одна нога её отношения к сестре, сходящей с ума и отчаянно цепляющейся за жизнь не где-то в Лореле, а прямо тут – на её глазах. Варвара Сидорова смогла считать эту голограмму чувств и показать молодость с её естественной жаждой жизни вопреки всему, даже кровным узам, без пошлого наигрыша, естественно и просто. Звезда Стеллы упала прямо в кровать Стенли Ковальски. Вот вам и Place de l'Étoile на новоорлеанской остановке «Елисейские поля». Она не стала путеводной звездой для Бланш в её темном царстве. Следующая остановка – «Кладбище». Чего же ждать?
Подарок Бога – именно так переводится Митчелл хоть с древнееврейского, хоть с шотландского – единственная надежда на спасение, к которому тонущая Бланш с таким искусством плела верёвку, особенно в исполнении Джессики Лэнг. Беда в том, что под рукой у нее оказались лишь воображаемые нити, которые не выдержали сильного рывка Гарольда. Гарольда Митчелла, кстати, никто не называет по имени, употребляя сокращенную форму фамилии – Митч, а зря! В нём кроются древнегерманские корни: армия и сила, скрытые за плюшевой внешностью большого медвежонка. «Живот у меня был слабоват, зато теперь — каменный! Любой может хватить что есть сил под вздох, а мне хоть бы что». Артём Плашков убедителен в своей крепости. Закалённый до финала скрывать истинного себя ролью Молчалина, он последователен и тут: тот, кто казался сначала наивной жертвой оказывается палачом. Но тут важно почувствовать, что Митч – это не просто разочарованный, это плачущий палач. Таким показал его Джон Гудман: хороший мальчик, которому мама не разрешила играть с плохой девочкой.
А девочка Бланш уничтожена, потому что ей не до игр: «Вдруг оказалось, что-молодости-то уже нет и в помине - закрутилась и словно вихрем унесло... и вот встречаю вас. Вам нужен друг - сами говорили... и мне - тоже. Я благодарила бога, что он послал мне вас... вы казались таким надежным - спасительная расселина в каменных кругах жизни, прибежище, которое не выдаст! Теперь ясно - не мне было просить от жизни так много, не мне было надеяться».
Вселенная, говорят, слышит наши желания, но исполняет их с ей лишь ведомой логикой, где нет места милосердию, а есть точность формулировок. Бланш Татьяны Жуляновой говорила много, быстро и часто на одной высокой ноте и так хотелось, чтобы из-за кулис вышел Андрей Миронов, обнял её за плечи и напел: «Давайте негромко, давайте вполголоса…». Блиновской, как вы понимаете, тут тоже не было и в помине, некому было научить её приписывать к загаданному желанию страховочную фразу «наилучшим для меня образом и экологично для окружающих». Но если Бланш Джессики Лэнг сходит с ума, постепенно повышая градус, и финал – как выстрел, и зритель готов броситься подхватывать её в свои руки. То в спектакле Регины Тощаковой тот же самый зритель стыдливо прячет взор за спинами уставшей от ультразвуковых истерик ячейки общества.
Брошенный Митчем камень оказался Бланш не по силам. И то, что произойдёт дальше – стремительно, яростно и, увы, предсказуемо. Сцена сексуального насилия, хоть и скрыта от глаз зрителей, но кажется слишком грубой в высоковольтном энергетическом поле разыгравшейся драмы, что появляется сомнение в целесообразности такой ее натуралистичности. Разно заряженные тела Стенли и Бланш столкнутся в животной схватке. Разряд! Ещё разряд! И… вагончик тронется, вагончик тронется, вагончик тронется…
Доктор уже на пороге. Трамвайные пути не предполагают сюрпризов.
Катерина Скабардина, май 2021