Сергей Афанасьев: «Постоянно испытываю агрессию»

Интервью Сергея Афанасьева для портала  he.ngs.ru,  Илья Калинин

Один из самых ярких новосибирских театральных режиссеров и неоднозначных персон, как, впрочем, любой талантливый человек, — художественный руководитель Городского драматического театра Сергей Афанасьев. В недалеком прошлом — ректор Театрального института, ныне — его президент. Довольно откровенно рассказав о своих ошибках и удачах, о своей любви и ненависти, о том, что «иссушило ему печень», Сергей Афанасьев попросил только об одном — не касаться в разговоре политики.

Карьера, бизнес, деньги
Никогда не жалели, что занялись режиссурой?

Напротив, я часто думал, как хорошо, что стал режиссером. Это помогает мне реализовать качества, которые заложила в меня природа, мама родная и господь бог. Я иногда с ужасом думаю, что когда-то хотел стать артистом — хорошо, что не стал. (Улыбается.)

А какие качества не удалось бы тогда реализовать?

Никакие. Ты просто подневольный человек, раб ситуации, раб условий… Режиссер — фигура независимая, свободная. Что является главным признаком нормального человека.

Вы так охарактеризовали своих подопечных…

(Улыбается.) Ну если это так? Ты живешь и не знаешь, будет у тебя роль или нет, будет работа или нет. Ты выходишь на сцену и не знаешь, что тебе скажут делать, ты не знаешь, какая трактовка будет у пьесы — а вдруг это что-то хулиганское, не очень приличное? Вдруг тебе придется целоваться с ненавистным тебе партнером или тебя заставят на сцене раздеваться? Вдруг тебя заставят говорить неприличные слова, а в зале сидят женщины, твоя мама и дети?

А если кто-то из актеров говорит: не хочу?

Мне хватает мудрости не ставить актеров в дурацкое положение. Когда меня спрашивают, что такое режиссура, я говорю: режиссура — это умение не подставлять артиста. Все остальное приобретаемо, а это качество — от природы.

Какая у вас самая жесткая, неприятная черта характера, без которой в этой профессии не обойтись?

Жесткая или неприятная? Мне как раз не хватает жесткости. Я часто жертвую мнением ради комфорта партнера или актера. Страдаю очень сильно, но что делать — так я воспитан. Неправильно. Мама говорила, что надо жить так, чтобы как можно меньше доставлять хлопот окружающим. Это была ее формула жизни. Я стараюсь так жить. Но в силу моей профессии и должностей у меня так не получается — приходится принимать на работу, увольнять, делать какие-то замечания, воспитывать артистов и т.д.

Самая неприятная черта? (Задумался.) Диктаторство? В моей профессии без этого нельзя. Как говорил Товстоногов: «В театре должна быть абсолютная демократия при тотальной диктатуре главного режиссера». Диктатуру я в себе долго воспитывал, так как по природе я не диктатор… Скорее самая моя неприятная черта — нелюбопытство, замкнутость. Я не люблю, например, туризм — путешествие как способ познания мира. Это изнурительно. И потом, часто замечаю, что прочтенное мной в книге возбуждает во мне гораздо больше фантазий, чем то, что вижу на самом деле. Хотя заставляю себя этим заниматься и посетил основные достопримечательности мира. Но мне это не добавило эмоциональных впечатлений: картина «Последний день Помпеи» рассказывает гораздо больше об этой трагедии, чем раскопки, которые я увидел у подножия Везувия.

Что касается моего отношения к людям — я очень не люблю серость и бездарность. Особенно воинствующую. Очень не люблю тех, кто не понимает, что они не талантливые, но ставят себя на один уровень с великими. Сейчас таких много. В ответ на высказанные в их сторону замечания они говорят одно и то же: «Это — моя индивидуальность». Да, да… Они знают, что Пушкин — хороший поэт, потому что все так считают, но и про себя ведь они думают, что они — не хуже.Типичный пример с «Черным квадратом» Малевича — мол, и я так могу…Можешь, но тем не менее ты это не сделал, а он сделал. Одна женщина про другую сказала: «У нее есть все признаки гениальности, кроме таланта». Я даже обалдел — какой замечательный афоризм!

Сейчас многие агрессивно относятся к современному искусству…

По-моему, наоборот, его поддерживают…

Эти люди возмущены даже самим фактом выставки такого искусства — той же «Родиной».

Ну, это же вопрос не восприятия искусства, а скорее политический… Искусство понимают далеко не все. Говорят, что в театр ходит всего 10 % взрослого населения, а 90 % никогда там не были. То же касается современного искусства любого жанра — выставок, музыки и т.д. Это люди, которые живут на уровне попсы. Ну и пусть себе живут, их же никто не собирается никуда затягивать. Но они, к сожалению, ведут себя агрессивно. Удел искусства — защищаться от дураков.

Агрессию к себе чувствуете?

Постоянно. Начиная с первого моего спектакля. И причем эта агрессия иногда носит физический или юридический характер. Долгое время прокалывали колеса моей машине, которая стояла возле института… Два года выпутывался из уголовных дел, которые завели на меня, якобы за какие-то траты бюджетных денег… Постоянно доказываю, что совершенно бескорыстно работаю в СТД. Каждый день просыпаюсь с мыслью уйти от всего, закрыться в подвале и заниматься только постановкой спектаклей. Но я не могу подставить людей, потому что везде я избран. Вот срок закончится — уйду. Я избран, значит, люди доверяют мне и зачем-то я им нужен. Пытаюсь понять, зачем я им нужен, и как-то соответствовать этому. Тут нет ложного героизма — это все трудно, неинтересно, но почему-то я все это должен делать — не знаю, почему. Ненавижу общественную работу. Но, возможно, если бы я этим не занимался, у меня не было бы возможности заниматься основным своим делом.

Дела уголовные закрыты… А вы разобрались, кто и зачем их инициировал?

Нет. Я знаю, что это было сделано по приказу — дела закрывались, возвращались, открывались… Я не исключаю, что кто-то за этим следит и использует как какой-то рычаг. Но можно проще — если я кого-то не устраивал в должности ректора института, сказали бы — уйди, и я бы ушел.

Своих актеров ревнуете к другим режиссерам?

К сожалению, да. Изо всех сил стараюсь не показывать этого, говорю всем, что прекрасно, когда уходят актеры, потому что приходят новые… Не боюсь в этом признаться, потому что много вкладываю в актеров — трачу много сил, чтобы их переучить, научить, обратить в веру, которую исповедую я и наш российский психологический театр. Но когда уходят в другие театры или даже работают с другими режиссерами в моем театре — это есть…

Что для вас значит карьера?

Для меня карьера была связана с бизнесом и наукой. А в искусстве — если ты талантлив, то карьера уже сделана. А если не талантлив, то никакая карьера не поможет. Это такое сухое чиновничье понятие, я не могу смириться, что его применяют к творческим профессиям. Я понимаю, что произошло со мной за эти 25 лет, наверное, можно назвать карьерой — пришла известность, я многому научился, приобрел какие-то элементы мастерства, пытаюсь научить этому других. Но я никогда не делал карьеру — моя задача была искренне поставить тот спектакль, который хочу. Когда меня пригласили во МХАТ, это сделали не потому, что я руководитель театра или института, а потому что увидели мой спектакль «Зеленая зона». А это какой карьерный скачок — работать во МХАТе!

Почему не остались во МХАТе?

А кто меня там оставит? (Смеется.) Я сделал спектакль, который был снят с репертуара. Это был не заговор, а личный неуспех. Я переоценил возможности одного из главных исполнителей — передоверил ему партнерство. Как выяснилось потом, мы разговаривали на разных языках, и результат у нас получился не тот, который ожидали.

Вы достаточно зарабатываете на жизнь?

Я работаю в бюджетных организациях, но у меня хорошая зарплата, которая меня устраивает на сегодняшний день.

Можете вспомнить свою последнюю крупную покупку?

Автомобиль. Но получил я его сложным путем. Меня пригласили в автосалон в качестве медийного лица, чтобы я там мелькал, и предложили условия, от которых я не смог отказаться. У меня спросили, сколько денег я могу выплачивать в месяц за Аudi A6. Посчитали, получилось на 8 лет по 20 000 руб. Я тогда хорошо зарабатывал и согласился. Но как только я начал выплачивать, фирма приказала долго жить, а автомобиль оказался в залоге у банка. А там уже и льгот никаких… Но вновь помогло мое лицо — мне продлили кредит. Я только этой весной закончил рассчитываться… Но езжу с удовольствием, так как фанат вождения. Легковой автомобиль я предпочитаю немецкий, а вот внедорожники — японские.

А на что денег не хватает?

Хотел бы еще внедорожник. По Новосибирску ездить зимой на легковой машине сложно. Но когда смогу это себе позволить — даже не знаю… Часто не хватает денег ездить отдыхать на море.

Кино или театр?

Вы сейчас спрашиваете: мама или жена? Это разные вещи. Театр — образ жизни, а кино — вдохновение. Кино для меня — выстрел, который происходит от накопления какого-то гражданского, человеческого, нравственного, эстетического, художественного заряда, который в тебе копится годами, а потом тебе надо это выплеснуть и ты понимаешь, что театра для этого мало. Но это затратное искусство, и заряд часто в тебе промокает и выстрела не получается. Кино — моя неспетая песня. У меня две картины, еще две я начинал, но не закончил, и еще пяток сценариев лежит, ждет своей очереди.

Не могу не спросить — театр переедет в новое здание?

Я очень хочу переехать, но куда и когда — не знаю. Последняя информация, которая есть у меня, это буквально сегодня (в день записи интервью. — И.К.) я получил копию письма и.о. министра культуры Решетникова на имя председателя СТД России Калягина. В этом письме есть такая фраза, что мэрия Новосибирска планирует в 2015 году переселить театр НГДТ в строящееся здание на ул. Серебренниковская, 37а. Но я про это ничего не знаю. Более того, чиновники всех уровней говорят, что это невозможно — здание давно принадлежит другим людям. Хотя на паспорте (стройки. — И.К.) до сих пор написано, что строится театр. Наверное, надо забрать эту табличку для музея театра. Я столько лет мучил себя этим вопросом, что просто высушил себе всю печень… Некоторые чиновники думают, что театр строится для Афанасьева, так нет же — он строится для горожан, которые смогли бы сюда прийти и посмотреть спектакли в комфортных условиях. Но если власти не заботятся о своих согражданах, а трактуют, что это моя прихоть, то и не надо мне все это. У меня есть маленький подвальчик, я буду работать там.

Любовь к Родине
Что для вас Родина?

Это понятие архисложное… Есть страна, есть место, где я родился, есть место, где я живу, — это все Родина. Я к ней отношусь как к погоде: то, что происходит на моей Родине, я не могу изменить, так же как и погоду.

А Новосибирск?

Это город моей мечты. Я с детства хотел жить и работать в Новосибирске. Я приехал сюда после института и начал работать директором клуба мебельной фабрики № 3, потом перешел в народный театр, студенческий театр, потом организовал свой… Но я всегда это делал для того, чтобы доказать, что Новосибирск ничем не хуже Москвы или Санкт-Петербурга. И театр я всегда стремился создать такой, чтобы он по уровню не уступал столичным. Так я любил этот город, но город не отвечал мне взаимностью…

Вы готовы отсюда уехать?

Нет. У меня была тысяча возможностей уехать даже за границу — меня приглашали туда жить и работать. Если будет угроза жизни мне или моим родственникам, я, конечно, уеду, но надеюсь, что это не случится — нет оснований.

Что бы вы изменили в окружающем мире, будь вы, допустим, мэром?

Я б не справился — это чумовая должность. Не понимаю, как Владимир Филиппович может держать в голове всю инфраструктуру города, все вопросы… Я б ничего не изменил, сделал бы только хуже… У меня есть более важная задача в жизни — не окружающий мир менять, а себя. Подходит время, как говорится, собирать камни… Для того, чтобы, уходя, мог сказать, что в этой жизни что-то я изменил — я изменил себя. Если бы так думали все, то не надо было менять и что-то вокруг.

Мужская дружба
У вас много настоящих друзей?

Нет, режиссер — это волк-одиночка. Дружба на протяжении всей жизни у меня происходит с одноклассником Володей, который живет в Подмосковье, с кем мы расстались в 17 лет, но продолжаем поддерживать отношения, да с Витей Рыжаковым — московским режиссером, с кем дружу со Щукинского училища.

Вас часто предавали?

Нечасто, но предавали. Очень сильно.

Как справлялись с этим?

Выходил из этой ситуации с пониманием — говорил, значит, это был урок, так нужно. Или мне, или тому, кто это сделал. Но если этот «хвост» тащить через всю жизнь, многое утратишь. Надо перелистнуть эту страницу.

Женщины, семья
Как познакомились с женой?

Ко мне на спектакль пришли люди, среди них была моя будущая жена. Она в то время работала в Доме актера консультантом СТД. Вместе мы уже живем почти 30 лет.

Секрет успешного союза мужчины и женщины в чем?

Сказать, что надо любить друг друга, уважать друг друга, — ничего не сказать. Возникают ситуации, когда и любовь, и уважение вдруг прячутся в какую-то глубокую нору, и ты их оттуда не выманишь. И ты превращаешься в зверя. Люди творческие очень болезненно воспринимают оскорбления своих профессиональных качеств. Взаимоотношения мужчины и женщины — тайна. Взаимоотношения родителей и детей — тайна… Почему родители хорошие, а ребенок получается ублюдком? Или наоборот… Вот формула, которую я точно знаю, — формула счастья. Для меня счастье — это то, что тебе страшно потерять. Надо научиться ценить то, что у тебя есть — друзья, любимые, работа, страна, чем ты сегодня окружен и что для тебя сегодня представляет ценность. Это и есть счастье. А то, что ты стремишься приобрести — еще неизвестно, составит ли оно твое счастье.

Кто в семье у вас главный?

(Вздыхает). Везде главный я, к сожалению. Но я не знаю, считает ли также моя семья. Наверное, они сомневаются, иногда — сильно. (Смеется.)

Путешествия, отдых
Как любите отдыхать?

На чистом Средиземном море, на песчаном пляже, лежа лицом вниз и чтобы как можно меньше людей вокруг. Я не люблю ходить по горам, прыгать с парашютом, кататься на лошадях… Я хочу, чтобы из моего мозга шумом прибоя выветривался мусор, который скапливается там за год.

Где еще хочется побывать?

Есть места, куда хотелось бы вернуться, — это Италия. Никогда не был в Азии, например, в Гоа. Не был на островах — на Мальдивах, на Мальтийских, на Канарских. Хотел бы съездить туда, но боюсь, что там много русских туристов. Меня это угнетает.

Вспомните яркое впечатление из путешествий.

Однажды я попал в испанской деревушке на вечер фламенко. Это было настоящим потрясением. Я понял, почему в Испании не развит драматический театр, представлен двумя-тремя именами, им не нужен театр — они все вкладывают в танец. Фламенко — это их образ жизни.