Рашпиль в шампанском
Сергей Самойленко, газета "Новая Сибирь", от 29 ноября 2006 года
Фигаро неожиданно оказался самым популярным театральным героем Новосибирска — в афишах города значатся уже три постановки, восходящих к бессмертной комедии: спектакль Александра Галибина в «Глобусе», опереточный микст Леонида Квинихидзе в театре Музкомедии (удостоенный «Золотой маски») и опера Моцарта в НГАТОиБ (работа режиссера Татьяны Гюрбача и музыкального руководителя постановки Теодора Курентзиса), премьера которой состоялась в сентябре. Спектакль Сергея Афанасьева, таким образом, стал четвертым новосибирским «Фигаро».
Популярность творения Бомарше объяснима: фабула пьесы универсальна, персонажи узнаваемы, а диалоги не потускнели от времени. Другое дело, что театр, обращаясь к пьесе, все равно пытается найти способы «поиграть» с классическим текстом, просто костюмную комедию «в лоб» никто не ставит. Вот и Сергей Афанасьев поставил «Фигаро» как бы не совсем всерьез — позволяя артистам играть с классическим текстом и вставлять «отсебятину».
Эта игра, в которой по большей части заняты молодые артисты, увлекательна и искрометна, не оставляет равнодушным никого. Режиссер придумал к комедии остроумную «рамку» — спектакль начинается с экскурсии группы молодых людей по музею. Экскурсовод показывает им зал XVII века, в котором Фигаро и Сюзанна застыли наподобие горельефов у пожарного щита, пришпандоренного к заднику. Текст, который произносит экскурсовод (Ирина Ефимова), смешон гомерически — и в этом залог удачи всего остального. Затем экскурсанты застывают, а Фигаро с Сюзанной, напротив, с увлечением рассматривают их, узнавая персонажей Бомарше.
Дальше все происходит с головокружительной быстротой: объятия, поцелуи, встречи украдкой, переодевания, хитрости, комические перепалки. Смысл постановки в том, что герои ничем не отличаются от нас — все страсти, кипящие в спектакле, понятны. Актеры играют как бы не совсем всерьез, то и дело иронически отстраняясь от своих героев и вставляя реплики совсем не канонические. Допустим, после того как Граф открывает спальню супруги огромным напильником, жена ему заявляет: «Граф, сдайте рашпиль!». Подобных шуток в спектакле уйма, но это совсем не вредит ему — разве что с «Фигаро» рашпилем снят хрестоматийный музейный глянец.
Условность действия обыгрывается и педалируется: закрывая дверь, герои говорят «чик-чик», произнося реплики апарте, поворачивают партнеров спиной к залу. Персонажи каламбурят, языковая игра цветет буйным цветом. Допустим, Фигаро объявляет: «Перевод Любимова. Не любимого, а Любимова!» Дальше в том же духе вольного капустника. Думаю, что репетиции и представляли собой такие капустники, на которых и рождалось большинство шуток и гэгов, пошедших в дело.
Свобода, с которой существуют актеры в разных реальностях, перемещаясь из классической пьесы в современность, невероятна и находится где-то за пределами понимания. Фигаро Павла Полякова и Сюзанна Татьяны Жуляновой обаятельны, пластичны и остроумны. Они понимают друг друга с полуслова, даже совсем без слов — жесты, касания, ужимки говорят об их любви больше, чем все слова. Добавлю, что более эротичного (но ни разу не позволяющего перейти грань вкуса) спектакля мне видеть не доводилось: желание героев столь сильно, что от их прикосновений искрит.
Феноменален Граф. На премьере и первых показах Альмавиву фантастически играл Владислав Шевчук. Его Граф был трогательным, нервным, избалованным и каким-то утонченным, жеманным и легкомысленным. Граф Сергея Новикова более «мужиковат», простоват, основателен, но не менее убедителен и разнообразен в актерском инструментарии. Великолепна Графиня Юлии Миллер, периодически изумленно застывающая с открытым ртом, — настоящая женщина-вулкан. Вообще, актерский ансамбль спектакля выше всех похвал. Прекрасны юный как персик Керубино (Артем Свиряков) и наивная Фланшетта (Анна Ермолович). Великолепна Марселина (Снежана Мордвинова и Ирина Денисова). А Павел Южаков в роли учителя музыки Базилио, домогающегося Марселины, — это вообще шоу-номер экстра-класса.
В спектакле артисты летают на качелях, танцуют ирландские и прочие танцы, поют под фонограмму «Это здорово», а вживую а капелла — увертюру к «Севильскому цирюльнику» Россини. И весь этот невероятный коктейль из танцев, музыки, почти комеди-клабовских шуток и классического текста шипит, пенится и гонит по жилам чистый эндорфин, давая ощущение счастья.
Как писал незабвенный Веничка Ерофеев, «в мире компонентов нет эквивалентов», — и Сергей Афанасьев соединил эти компоненты в единственно верной пропорции. Получился уникальный продукт, составляющий гордость новосибирского театра. Который, уверен, в отличие от шампанского со временем не выдохнется, а станет только искристее.