КРУГ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ

В театре Афанасьева состоялась премьера спектакля «Утиная охота».

В Новосибирск вернулась «Утиная охота» Александра Вампилова, добавив свой бриллиант в «ожерелье» городских спектаклей, посвящённых социопатии и острой рефлексии тонкого человека, озадаченного поисками смысла бытия. Петербургский режиссёр-постановщик Александр Баргман поставил «Утиную охоту» на сцене Городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева: премьера состоялась 8 мая, но «Ведомостям» посчастливилось оказаться на одном из «прогонов на публику» и увидеть своими глазами рождение Виктора Зилова в исполнении Андрея Яковлева.

Пьеса Вампилова была написана в 1968 году, когда в СССР не было «секса и рефлексии», поэтому духовная маета главного героя превратилась в уничижительную «зиловщину», а сам Виктор Зилов стал на долгие годы символом беспробудного эгоизма, когда человек «не знает, чего хочет» и отчаянно мучает себя и окружающих. Сейчас Витя Зилов отнюдь не «белая ворона» в общей стае: тотальная рефлексия и синдром отложенной жизни — два сегодняшних тренда, поэтому спектакль Баргмана получился актуальным путеводителем по внутреннему миру современника. А строгое кабинетное решение сценического пространства только усилило и подчеркнуло психологический эффект Вампилова: «Вы хотите поговорить об этом?» — «Да, я очень хочу на утиную охоту».

Для скучающего эгоцентрика Зилова-Яковлева окружающие люди не более чем спутники, вращающиеся на его орбите, — кто-то дальше, кто-то ближе. Ими он играет и расчётливо манипулирует, расставляя пешками на своей внутренней шахматной доске и наблюдая с холодным интересом за их дальнейшими действиями. Начальник Кушак (Владислав Шевчук) считает себя добропорядочным семьянином, но не прочь в отсутствии жены пофлиртовать с манкой Верой (Олеся Казанцева)? Подарим ему надежду, а потом посмотрим, как он будет унижен, когда получит от неё «динамо». Бывшая любовница закрутила роман с романтичным вахлаком Кузаковым (Платон Харитонов), и молодые люди увлечены друг другом? С небес — на землю! «Кузаков, ты не мог найти себе что-нибудь поприличней? Спроси, кто с ней только не спал». Саяпин (Пётр Владимиров) трясётся как осиновый лист перед лицом начальства? Заставим подписать его заведомо липовый проект — да ерунда, ничего не будет. Зилов-трикстер запускает лицедейский хоровод, где каждый играет отведённую ему роль, он провоцирует ситуации и ставит людей в неловкое положение, испытывая радость демиурга. Ибо только так можно спастись от экзистенциальной «чёрной дыры», разъедающей его душу, от пустоты ещё одного «сегод­ня», от синд­рома отложенной жизни, когда кажется, что ещё немного — и случится «утиная охота, на которой мне повезёт». Утиная охота никогда не случится, как не случится «завтра», потому что мы всегда живём в «сегодня». Режиссёр Баргман задаёт зрителю неприятные вопросы: кто ты? как ты живёшь? считаешь дни до «утиной охоты», протирая штаны на нелюбимой работе? а хочешь услышать себя и закружиться в страстном танце полнокровной жизни? На вопрос Сяпина, мол, «ты бы мог делать в жизни что-то другое?» Зилов-Яковлев неистовствует в сумасшедшем танце, открываясь горячо и страстно: да, могу, да, хочу! Но повседневность вновь берёт реванш: «Впрочем, я-то ещё мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею».

Свою «чёрную дыру» Зилов, как всякий рефлексик, пытается закрыть отношениями, питаясь жизненной энергией трёх своих женщин — жены Галины (Снежанна Мордвинова), любовницы Веры (Олеся Казанцева) и юной Иры (Янина Третьякова). Три музы, три грации, три мойры, ткущие жизненное полотно героя, — мощное женское начало, которое даёт ему жизнь. Но «чёрная дыра» Зилова поглощает и их: жена Галина становится жертвой равнодушного нарциссизма мужа, любовница Вера «передаётся» как эстафетная палочка незадачливому коллеге, а юная Ира изгоняется из жизни в приступе самобичевания. Зилов не может любить кого-то, потому что не любит самого себя. Не любит до истерики, до спазма в горле, до попыток суицида. И Андрей Яковлев говорит об этом всем рисунком своей роли — остро, пронзительно, больно. Его снедает экзистенциальная тошнота, описанная  философом Сартром, и это, к сожалению, становится нормой сегод­няшнего дня. Как и обычные трагедии большинства из нас — тиски общественных условнос­тей, старание «не разочаровать» и тихий внутренний бунт от бесконечных этих кругов. «Круг поворачивается», — констатирует Зилов после каждого эпизода.

Обиженные друзья и женщины покидают Зилова — и внутренний мир героя начинает сжиматься на сцене, придавливая его деревянными модулями-окнами к земле. Он вновь находит лазейку, он освобождается и может выпрямиться в полный рост, но нужна ли ему такая свобода? Зилов вновь набирает телефонный номер: «Дима? Извини, я погорячился… Да, я хочу на охоту… Выезжаешь? Прекрасно. Я готов. Да, сейчас выхожу». Круг поворачивается.

Наталья ДМИТРИЕВА

Ведомости Законодательного собрания Новосибисркой области, № 19 10.05.2018