"Жизнь, конечно, удалась"

Труппа НГДТ отметила круглую дату в широком кругу близких друзей 
 
НОВОСИБИРСКИЙ городской драматический театр под руководством Сергея Афанасьева отметил серебряный юбилей. Коллектив, прежде культивировавший в себе недолюбливание круглых дат и с равным энтузиазмом отмечавший год, девять, чертову дюжину, девятнадцатыйдень рождения и даже «36 и6» (руководителю и театру соответственно), вдруг нашел прелести и в двадцатипятилетии. Красивую от графического витья до сути цифру театр Афанасьева встретил под девизом «Четверть века — для человека». И правды в этом юбилейном слогане было больше, нежели пафоса и рекламного рифмоплетства. 
 
В нумерологии число «25» не отличается гладкостью и безоблачностью. Это и рациональное творчество, и сила, обретенная через опыт, и выгода, получаемая из наблюдений за вещами и людьми, и непредсказуемость, и норов, и ранние испытания. И пусть неугомонная цифра окружает театр лишь на протяжении года, кто поспорит с тем, что все вышесказанное не свойственно труппе под руководством Сергея Афанасьева? Театр открылся спектаклем «Вечер французской комедии» на сцене Дома актера в 1988 году — с высоты XXI века почти лохматом, но для арт-начинаний подходящем не слишком. Впрочем, театральных активистов это вряд ли интересовало: в тот год в России было зарегистрировано 25 тысяч театров. 25 студий нахозрасчете пришлось на долю Новосибирска. Однако выжить и расцвести удалось одной- единственной — будущему театру Сергея Афанасьева. Коллектив менял названия («Театр-студия Центра организации свободного времени молодежи», «Молодежный театр-студия», «Новосибирский городской драматический театр-студия», «Новосибирский драматический театр «Молодежный», наконец, «Новосибирский городской драматический театр под руководством Сергея Афанасьева»), площадки (Дом актера, «Кобра», к/т «Победа», подвальчик на Вокзальной магистрали, 19), терпеливо сносил скудность бюджета (декорации и костюмы к первым постановкам мастерили из подручных материалов, а билеты продавали со скоморошьими шутками-прибаутками прямо на улице) и пренебрежение сановников, исправно обновлял актерские тылы, оберегал костяк и хранил удивительную верность своему художественному руководителю.
   Спектакли театра Афанасьева никогда не создавались по-щучьему веленью. Рождались в муках и великих трудах, ни увлекательности, ни тяжести которых зрителям не дано наблюдать. К счастью, наверное, ибо есть повод не отвлекаться от главного — огромной любви к этому маленькому и гордому театру, в подвальных кулуарах которого больше свежего воздуха, чем в иных выхоленных и вылощенных культучреждениях. Недаром накануне юбилея Сергей Николаевич уверяет: «Мы 25 лет прошли, никуда не сворачивая с этой дороги. Я до сих пор считаю, что в сфере искусства так и не придумано ничего уникальней и незаменимей живого театра, корни которого питаются из почвы традиционного русского театра. И всевозможные новшества, бури, цунами, которые начисто сносят традиции, уважение к своей истории и к самому человеку, — это явление временное. А то, что делаем мы, это вечно. Как любовь, как почитание родителей, как вера в своих детей».
   Любовь к театру Афанасьева действительно — штука сильная. Если уж попался в ее цепкие лапы, вырываться бесполезно. Будешь слепо вторить каждому жесту, обожать до последнего всплеска софитов, сопереживать потери, пьянеть от удач, задыхаться от счастья, обалдевать от несовпадений, упиваться удивительной (камерной, интимной, свойской, домашней, сердечной, уютной, дружеской — хоть взбалтывай, хоть смешивай) атмосферой. Так год за годом, сезон за сезоном, воспринимая редкие премьерные или бенефисные встречи, как долгожданный повод заглянуть на огонек к милым сердцу родственникам. И пусть для них ты один из многих сотен сородичей, сопричастность и единокровие не отпускают. Эдакое we be of one blood, thou and I, на законных правах вписанное в систему великого и ужасного К. С.
   В подвальчике Афанасьева все свои в доску — чудеснейшая метаморфоза. Каждый спектакль целиком про себя и совершенно про нас, зрителей. Или — для нас, что тоже, согласитесь, неплохо и по нынешним временам большая редкость.