Человеческая глина и десница властелина
СКОВАННЫЕ одной целью, связанные одной режиссерской школой недавние выпускники театрального института приняли участие сразу в двух театральных проектах — в детективе каменного века по пьесе А. Володина «Две стрелы», поставленном Сергеем Афанасьевым на сцене НГДТ, и водевиле «Квадратура круга» по В. Катаеву в режиссуре Павла Южакова.
В одном спектакле начинающие актеры разили стрелами, в другом переводили стрелки. В одном щеголяли в доисторических шкурах, в другом форсили в убогих выкладках совпрома. В одном устраивали ритуальные пляски у костра, в другом откалывали гимнастические коленца. И всякий раз подтверждали старую истину: «Извечно человеческая глина нуждается в деснице властелина».
В володинских «Двух стрелах» и катаевской «Квадратуре круга», пожалуй, нет ничего общего — слишком разные авторы, жанры, стили, претензии и даже качество текстов (театральному креслу понятно, что драматургические шуры-муры Катаева можно поставить и на коленке, а вот справиться с обманчивой простотой пьесы Володина архисложно). В одну упряжку их ставит исключительно контекст. А он таков. Летом прошлого года под патронажем ректора НГТИ Сергея Афанасьева в Новосибирске появилась новая театральная команда, окрестившая себя «Первым театром». В труппу театра вошли выпускники нашего театрального, руководящие посты заняли — сам Афанасьев (художественное руководство), актер НГДТ и по совместительству начинающий режиссер Павел Южаков (главный режиссер) и бывший краснофакельский актер, он же небезызвестный местный антрепренер Петр Владимиров (директор). Театр создавался по аналогии со студиями МХТ и «Табакеркой» и ориентировался на разнокалиберные, в том числе и экспериментальные совместные проекты. «Две стрелы» — первый из них.
Выбор названия отнюдь не случаен и льстит молодым участникам проекта приятными совпадениями (к примеру, со спектакля «Две стрелы», имевшего огромный успех и в то же время принятого многими в штыки, началось когда-то восхождение Студии Олега Табакова). «Две стрелы» для Афанасьева — продолжение цикла спектаклей по пьесам Володина, выполненное с расчетом на 5-й юбилейный Володинский фестиваль, талисманом и спутником которого стал коллектив НГДТ.
ВПРОЧЕМ, продолжение не совсем обычное. Во-первых, премьера спектакля состоялась не в Новосибирске, а в Санкт-Петербурге, на малой сцене театра Ленсовета и, как утверждают организаторы, прошла при полном переаншлаге (критик Марина Дмитриевская рассказывала в интервью радио «Свобода» о том, как питерские поклонники афанасьевцев заняли все пространство зрительного зала, не оставив ни одной свободной ступеньки или пандуса, как половина зрителей не смогла попасть на спектакль, как от метро спрашивали лишние билетики, как спекулянты перепродавали билеты по нереальной цене…).
Во-вторых, впервые режиссер обошелся без старой гвардии, то бишь без ведущих актеров театра, на долю которых приходится как минимум половина успеха всех предыдущих афанасьевско-володинских постановок. На главные и второстепенные роли Афанасьев пригласил актеров «Первого театра» и молодых артистов своей труппы. Результат эксперимента приятно порадовал: в «Двух стрелах» были представлены фирменный афанасьевский юмор, несколько хороших актерских работ и ряд нетривиальных режиссерских ходов.
История «Двух стрел» происходит в условном каменном веке, двенадцать тысяч лет тому назад в эпоху пещер, полуголых людей и довольно-таки жестоких первобытных разборок. Убит один из представителей Рода. Но подозрения падают отнюдь не на врагов. Убийцей стал кто-то из своих. Улики указывают на простака-романтика Ушастого (Виталий Гудков), который уверяет сородичей в своей невиновности и при поддержке главы Рода таки находит преступника. Пока каменно-детективный сюжет раскручивается, представители Рода переодеваются в одежду 1970-х, собираются дом-2-шным полукругом у костра и уже в этой стилистике современных реалити-шоу обсуждают проблемы, встречают любови и выясняют отношения. Борзый, злобный, выпирающий из мирного времени, как вздувшаяся на шее вена, Человек Боя (Егор Овечкин) всеми силами вызывает войну. Умудренная формами и жаждой ласки Вдова (Юлия Миллер) хомутает всех подряд, потому как «если есть у женщины фигура, женщина уже совсем не дура». Пытается найти себе оправдание до противного елейный и размягченный до грани дозволенного Долгоносик (Артем Свиряков). Брызжет слюной и интригами серый кардинал Красноречивый (Павел Южаков). Хлопочет лицом мутант-казанова по прозвищу Ходок (Артем Находкин), у которого, судя по всему, самое большое достоинство — нарощенный под хиппи белесый хайер. Пытается вернуть сородичам спокойствие Глава Рода (Андрей Яковлев) — такой обескураживающий пустым партийным антуражем и покоряющий здравомыслием старик (впрочем, старик опять-таки очень условно, но сыгранный безупречно).
Комментирует происходящее выдуманный Афанасьевым отнюдь не володинский Человек от театра (Павел Поляков). Он отрезвляет и провоцирует героев и в то же время вступает в беседу со зрителем, окончательно разбив ту прозрачную стену, что отделяет зрительный зал от сцены. Эта часть пространственно-временных смещений позволяет окончательно и бесповоротно, от первой до последней строчки расшить спектакль решетой смыслов, намеков, аллюзий и сопоставлений. Найти в этом живом коллаже можно при желании и в меру находчивости все что угодно: и конфликт поколений, и деградацию общества потребления, и вечную борьбу за кусок мяса, и отсутствие отличий между звероватыми героями Мезозоя и нашими современниками, и смену театральных поколений (если уж не смену, то параллельное существование, которое на самом деле может идти и вот таким неинтеллигентным бунтарским топом). Премьера «Квадратуры круга» случилась на месяц позже «Двух стрел», то есть после того как актеры «Первого театра» прошли афанасьевский мастер-класс и смогли вывести достойные рисунки роли. Однако спектакль смотрится так, будто позади не было ничего. Ребята играют на уровне среднестатистической новосибирской антрепризы и поют-танцуют лучше, нежели произносят свои реплики. Конечно, история, рассказанная в «Квадратуре круга», не претендует на философские глубины (две постреволюционные пары женятся по идейным соображениям, оказываются в периметре одной комнаты и, согласно законам любви, но вопреки штампу в паспорте, находят свои вторые половинки), ну да и бог с ним. И водевиль можно поставить так, что программку съешь. И штампов можно избежать, и банальностей. И сыграть, как минимум, без фальши. Вопрос в том, понимают ли актеры и главреж «Первого», что пока не могут выйти на нужную высоту и найти ту единственную интонацию, которая заведует, как бы пафосно это ни звучало, магией театра, или же они удовлетворены своими первыми работами? Очевидно, что на молодости и девизе бременских музыкантов — «а ну скорей любите нас, вам крупно повезло!!!» — долго не проедешь и помимо организации процесса нужен стержень, на котором молодой театр