Ссылка, водка, небеса

Сергей Афанасьев продолжает свои поиски в области неизведанного, обращаясь к неизведанному советскому. «Унтиловск» – незаслуженно забытая пьеса заслуженного и вполне «официального» Леонида Леонова. Пьеса в каком-то смысле «промежуточная»: будучи созданной на рубеже двадцатых и тридцатых годов прошлого века, она оказалась лишена как авангардного куража, так и жизнерадостного заказного казенного оптимизма. Поэтому – была практически не замечена театрами. Поставленный Станиславским спектакль не продержался и двух сезонов по причине «недостаточного соответствия материала духу времени».

Чем же нехитрая история о человеческой любви посреди безысходности Севера может привлечь современного зрителя, далекого от реалий времен становления молодого советского государства? Тем, что это история о таких же, как и мы, гражданах безвременья. Что-то важное закончилось, а что началось и началось ли – неясно.

История, рассказанная в пьесе Леонова довольно проста, но, тем не менее, она может быть подана и как легкая, практически антрепризная, комедия, и как серьезная драма. В затерянном в снегах городке Унтиловске, население которого по большей части составляют ссыльные, влачит жалкое существование и спивается опальный поп-расстрига Виктор Буслов (Николай Соловьев). Страдает и терзается он по большей части не оттого, что прозябает в этой дыре, а оттого, что несколько лет назад от него ушла жена Раиса (Нина Сидоренко). Ушла к другому ссыльному, интеллигенту Гуге (Платон Харитонов), да и уехала с ним из Унтиловска. Спустя несколько лет она возвращается, сводит с ума всех унтиловских мужчин и снова исчезает.
Вся эта обозначенная выше «промежуточность»  и  «двоякость» сквозит в афанасьевской постановке. На афише обозначено, что вам покажут «комедию», но это явно не комедия в классическом понимании. Зритель постоянно находится в ситуации, когда ему кажется, что он начинает улавливать тон, интонацию режиссера, его отношение к персонажам, но тут же оказывается обманут. Так, например, в самом начале спектакля весь актерский состав стоит спиной к залу и густо, протяжно гудит, будто готовясь к какому-то шаманскому ритуалу. И вдруг в следующую секунду этот хор оборачивается и начинает исполнять песню «Небеса» Валерия Меладзе, которая повторится по ходу действия еще неоднократно. Само использование поп-музыки к месту и не к месту (это можно встретить в спектаклях почти на всех сценах города) можно интерпретировать двояко. То ли это ирония по поводу жизни заброшенных людей в заштатном городке, то ли новый, современный фольклор, всерьез претендующий на то, чтобы отражать «дух народа». И над каждым режиссерским жестом приходится семь раз задуматься, прежде чем позволить себе улыбнуться. Поэтому и бьют стопроцентно в цель только те из них, что повторяются многократно до тошноты. Как гэг с бесконечным посыпанием снегом всех персонажей.
Чего у спектакля не отнять, так это своеобразной атмосферы. Как отмечают многие, кто говорит и пишет про «Унтиловск», эта постановка невероятно органична как для коллектива, так и для сцены, помещения театра. Простая сценография – смена места и времени действия происходит каждый раз  при помощи перестановки одной кровати и одного стола – идеально воссоздает образ маленького городка на небольшой сцене театра. В то же время создается впечатление, что жители Унтиловска буквально творят его прямо у зрителя на глазах. Спектакль начинается со своеобразного «сотворения мира» – готовится стол, выносится табличка с названием города — и заканчивается локальным концом света, не столь, впрочем, внятным, выраженным в одной лишь смене таблички на новую.
Что же касается актеров, то, несмотря на обилие в пьесе ярких характеров и талант исполнителей, создается впечатление, что большинство из них играет хор, оформляющий трагедию Буслова и его жены. Конечно, почти у каждого есть свой сольный выход — одна-две сцены. Так, отец Иона (Семен Летяев) незабываемо гоняет и поучает свой «приплод» (Снежанна Мордвинова, Татьяна Жулянова), мешающий ему спать шумом киноаппарата. Редкозубов в исполнении Артема Свирякова дивно признается Раисе в любви. Васка (Екатерина Жирова) ставит мощную точку в финале, исполняя фольклорную песню вместо засевшей в зубах поп-мелодии. Но по-настоящему живой и мощный образ унтиловского жителя создал Андрей Яковлев. Его «человечек» Черваков со своей змеиной пластикой, ужимками, интонациями, остается в памяти даже тогда, когда уже не можешь вспомнить ни одного его слова. Он единственный не стоит смирно с остальным хором, когда Соловьев поет куплет песни Меладзе, а кривляется на заднем фоне. Он – максимально «унтиловский» и в то же время какой-то невероятно другой.
В общем, так или иначе, Сергей Афанасьев наконец-то нашел «свой» текст, который не ломается, укладываясь в его театральную поэтику, как тексты Стоппарда или, скажем, Вырыпаева. Как бы ни критиковал режиссер современную отечественную драматургию, очевидно, что его репертуарные поиски последних лет — это в том числе и попытки нащупать пульс времени. Попытки быть актуальным, оставаясь верным себе. Но все это создавало ощущение вопреки, выглядело насилием над пьесой, кровавой дуэлью режиссера и драматурга или просто убийством по неосторожности. Ироничная комедия Стоппарда превратилась в жизнеутверждающий гимн семейному укладу. Экзистенциальное напряжение «Иллюзий» оказалось вторичной и незначительной деталью по сравнению с красивой картинкой американского стиля жизни. И таким образом получилось, что все эти истории не о людях вообще, не о «нас», но о «них» — некоем абстрактном англоговорящем обществе. Безусловно, дух провинции, обочины жизни, которым пронизан «Унтиловск» Леонова, понятнее для зрителя и органичнее для режиссера. От этого спектакля остается ощущение, что драматург и постановщик заодно, но при этом второй высказывание первого не расширяет, а наоборот, отсекает все лишнее, чуждое его оптике. Однако, несмотря на неожиданное во многом созвучие, кажется, что за текстом Леонова кроется не только разудалый карнавал с песнями и хитросплетениями страстей человеческих…