Возвращение в Дом
Театр Сергея Афанасьева закрыл сезон последней пьесой Антона Чехова — «Вишнёвый сад»
Перед началом спектакля режиссёр Сергей Афанасьев сказал: «…Дорогие мои! “Вишнёвый сад” вернулся в свой дом: Чехов вновь в нашем театре и я несказанно этому рад — поэтому ваше мнение меня не интересует», — и понимающая публика ответила аплодисментами. Когда Автор впускает тебя в свой мир, вступает с тобой в оживленный диалог и открывает новые смыслы — чужое мнение силы не имеет.
У Сергея Афанасьева давняя, бережная и чуткая дружба с Чеховым. И, наверное, он единственный российский режиссёр, который ставил «Вишнёвый сад» четырежды: минуя модные постмодернисткие «глубины» Афанасьев мастерски обнажал героев, снимая с них налёт классических штампов. Впервые его русско-французский «Вишнёвый сад» (постановка в театре «Лэнфюмерэ») увидел новосибирские подмостки в 2005 году — в рамках Рождественского фестиваля. Затем — дипломная работа в Новосибирском театральном институте, а спустя десять лет — премьера в Молодёжном театре Алтая им. В. С. Золотухина. И наконец — в стенах родного дома-театра, который, по стечению обстоятельств (Чехов знал!), афанасьевцы скоро покинут. С чемоданами, надеждами и веткой цветущей вишни в стеклянной бутыли… И, да, старый слуга Фирс на этот раз забыт не будет.
Сергей Афанасьев всегда тяготел к герметичным пространствам закрытых сцен: здесь удобно под режиссёрским микроскопом бережно препарировать чувства, мотивы и мысли своих героев. В «Вишнёвом саде» он помещает их в безнадежно унылую капсулу с панцирными кроватями, которая может обернуться и больничной палатой, и чистилищем — временное пристанище перед длинной дорогой, освобождение от нескладной жизни, в которой не удалось и не свершилось… В старом доме живут скелеты в шкафу: утонувший семилетний мальчик, пубертатная инцест-любовь Лопахина к Раневской, тяжёлый инфантилизм Гаева, вынужденное девичество Вари, инфернальная вина Пети Трофимова — всё это «богатство» охраняет старый Фирс, строго следя за соблюдением домашних обрядов. Старый дом радостно впускает «блудную дочь» Раневскую в свои объятия и захлопывает дверь-капкан. Больше отсюда никто не выйдет — привычный для героев мир рушится, и в новом, судя по всему, им места уже не будет.
Как пишет в своей работе доцент кафедры истории театра, литературы и музыки НГТИ Яна Глембоцкая: «Вишнёвый сад» описывает слом русской жизни, переход от сословного общества к новому укладу. Чехов был первым великим русским писателем-неаристократом и остро ощущал эту социальную “ущербность”».
Жёстко, лобовой атакой — метафоричной картиной родов — был решён сословный переход: Раневская, корчась на фамильном столе, рожает Лопахина. Вообще, отношения Раневской в блестяще нервическом исполнении Анны Зуевой и Лопахина в маскулинном прочтении Саввы Темнова — отдельная история для диссертации психоаналитика. Здесь и юношеская любовь, и страстное желание обладания женщиной не своего сословия, и женское неистребимое «все мужики — мои», и материнская нежность, и животная ревность — убойный коктейль страстей, сконцентрированный в главных героях. Раневская, играющая на «свиту» роль экзальтированной аристократки, в публичном одиночестве вдруг обнажается до порочной и инфернальной сути «распутина в юбке» — водка, балалайка, мужики. А мачо Лопахин превращается в слабого ребёнка, опускаясь перед ней, в сцене прощания, на колени — «Не плачь, мужичок, до свадьбы заживёт». Вишнёвый сад становится на какой-то момент их персональным Вишнёвым адом.
Пронзителен дуэт Шарлотты (Нина Сидоренко) и Леонида Гаева (Денис Казанцев): женщина-медиум с нутром печального клоуна любит вечного питера пена, писающего в штанишки. И в этом реверанс современным гендерным отношениям: этот мир перестаёт быть патриархальным. Предтечей будущей трагедии становится номер Шарлотты — «Я вам исполню песню, которой пока нет». Гувернантка поёт знаменитую песню Эдит Пиаф «Под небом Парижа», а мы уже знаем, что ждёт мир через пятьдесят лет…
Но как бы ни был силён трагифарс «Вишнёвого сада», мы помним, что Чехов писал комедии. Особый, как пишет Яна Глембоцкая, «водевильный тон», задаёт прекрасное трио — Дуняша (Надежда Фаткулина), Епиходов (Алексей Казаков) и Яша (Дмитрий Упольников). Эта троица подливает масло комедии в общий трагический «котёл», выясняет отношения, интригует, лукавит и веселит почтенную публику. Нарочно утрированные образы слуг смягчают драматический излом их хозяев, и зритель, наблюдая за их весёлыми перипетиями, не замечает, как его подведут к катарсису-финалу. Когда герои взгромоздятся на собранный из железных кроватей локомотив, призванный птицей-тройкой унести их в светлую даль, и застынут в молчании. Когда из недр старого, заколоченного дома нелепым призраком в досадном пальто выйдет старый Фирс (Владимир Иноземцев). И побежит кругом с печальным криком, сжимая в руках стеклянную бутыль, где нежным цветом запаян в вечность Вишнёвый сад…
Наталия ДМИТРИЕВА
Ведомости Законодательного собрания Новосибирской области