Андрей Яковлев: "Кураж рождается из любви..."

 

«В первый свой спектакль я напихал всё, что мог…»

— Андрей, после выхода «Ревизора» тебя рвут на части журналисты, спрашивают про «текущий момент» — роль Городничего… А мне хотелось бы понять — истоки откуда?

— Истоки из города Томск. Меня так много и часто спрашивали о том, почему я пошел в артисты, что сразу заготовил ответ. Да и маме моей эти слова очень приятны. В детстве я часто кого-нибудь пародировал, устраивал шоу в наших дворах. Когда встал вопрос выбора профессии — решил пойти в журналистику, но понял, что, пожалуй, мне эта деятельность не нравится. Видя эти метания, моя замечательная мама сказала: «Ну что ты ходишь выпендриваешься? Может, лучше тебе в артисты пойти?» Вот я и пошёл.

— Довыпендривался…

— При этом я совершенно не думал об артистическом пути. Не осознавал, что то, чем занимаюсь — песни, сценки, пародии, драки — это все творчество. Мне очень не хотелось уезжать в какой-либо другой город, поэтому поступил в Томский колледж культуры на режиссуру — курс Пермякова Олега Рэмовича, ученика самой Марии Осиповны Кнебель. Кроме того, двоюродный брат мой работал актером в Театре «На Весенней» в Кемерово и при нем учился в филиале Новосибирского театрального училища. Вот как-то все эти обстоятельства сложились — и я перевёлся на актерский курс в Кемерово и параллельно уже работал в самом театре. Режиссерами, руководителями тогда были Александр и Татьяна Внуковы. Театр меня тогда поразил — как потом поразил и афанасьевский.

— А чем может поразить провинциальный театр актера?

— И тот, и другой — похожи по своей сути, по живости, в них есть душа.

— Здесь началась актерская жизнь…

— Приходилось еще подрабатывать монтировщиком, потом главным монтировщиком — это был самый обычный путь, который проходят многие актеры. Случилось так, что мне доверили поставить спектакль. Это был «Полоумный Журден» — получился он в жанре капустника. Напихал туда все, что мог! Но был успех. Люди ходили по семь раз. При этом было три акта, два антракта, которые директор никак не хотела давать. Потом ставил еще четыре спектакля: «Квадратура круга», «Хлопотун, или Дело мастера боится» Писарева… Серьезного ничего не было.

— А хочется?

— Очень хочется, но боюсь. Хотя работаю сейчас над экспликацией спектакля.

— А какие авторы близки? В театре Афанасьева у тебя работы в «серьезном» материале.

— И Володин, и Чехов, и Леонов. А еще мольеровский «Дон Жуан», который ставил Паскаль Лярю, режиссер из Франции, большой друг Сергея Николаевича Афанасьева. Очень люблю эту работу. Хотя были сложности: спектакль ставили на русском, но общение шло на французском языке. В процессе репетиций хочется смотреть на режиссера, а смотришь на переводчика. И только потом приходит осознание: надо ловить то, что транслирует режиссер —руками, мимикой, а русский перевод сам проникнет в ухо. Это был очень интересный опыт — вдвойне интересен, потому что я тогда только пришел в театр.

«Афанасьеву говорили: вот хороший мальчик — возьмите его…»

— Вернемся к кемеровскому периоду. Когда начался «исход» в Новосибирск?

— Проработал в Кемерово почти 6 лет. Сменилось руководство, и я решил, что не хочу там оставаться. Узнал, что открывается заочный курс Новосибирского театрального института — экспериментальный. В отборочной комиссии был Сергей Николаевич. Мы учились, сдавали, я постоянно ездил в Новосибирск. Ходил в театры, пересмотрел все спектакли театра Афанасьева и… просто влюбился! Смотрел на актеров и думал: какие же они настоящие! При этом уже не работал в театре, а трудился в мебельном магазине, занимался сборкой и доставкой мебели.

— Мебельный магазин после театра?!

— После театра «На Весенней», я еще пытался что-то делать в частном. Что такое частный театр в провинции? Это два детских спектакля, которые три года «крутишь» по садикам. Можно сойти с ума. Не сошел, но с театром решил«завязать». Так попал в мебельный магазин, тем более платили довольно прилично. Еще подумал тогда: я же армию не проходил, а тут такая система, жесткие условия, есть своя «дедовщина»: гоняли нас прилично — сборка мебели и погрузка. Но я ощутил кайф. Не забуду никогда это время — это был какой-то очень мужской период жизни, зарабатывал деньги (и неплохие причем) физическим трудом.

— И тут…

— Да, мы заканчивали НГТИ, и, конечно же, я задумывался — куда. Очень хотел в театр Афанасьева, но подойти к Сергею Николаевичу не смел. Думал: ну, кому я нужен? Напрягала мысль об отсутствии жилья. Что я буду, как я буду? Там сильная труппа. Робел. Решил, вот он придет на выпускной спектакль, и я к нему подойду. Всё высматривал его со сцены… Сергей Николаевич не пришел, и я расстроился. Не судьба. Подошел Павел Южаков: мол, не хотите ли к нам — у нас тут Первый театр открывается, филиал афанасьевского, приходите. А я ему грустно: у меня жилья нет в Новосибирске. В ответ он тоже развёл руками: да, мол, это проблема. Мои опасения, что без жилья ничего не получится, подтвердились, и я решил уехать.

На следующий день после выпускного мы с другом шли на автовокзал мимо института. Я вспомнил, что не сдал студенческий билет…

— Так вот где судьба-то была!

— Конечно же, не только билет нужно было сдать — мне еще захотелось попрощаться с институтом, с его творческой атмосферой. А там меня встречает Ольга Афанасьева, кричит: «Как? Почему ты уезжаешь? Ну что же ты! Стой здесь!» Бегает по кабинетам, потом вылетает с трубкой, набирает номер — на конце провода Сергей Николаевич. Афанасьеву какое-то невероятное количество людей всё время говорило: вот есть хороший мальчик, возьмите его. Ему уже все надоели с этим предложением, и он сказал: да беру уже, беру…

Мы поговорили по телефону. И он сказал: да, приходите, конечно. Хотя меня даже не видел по большому счету. Да и с жильем все чудесно разрешилось.

— По-твоему, в счастливый случай надо верить?

— Иногда я задумываюсь, а надо ли было все это?

— Почему?

— Были большие потери человеческие. Но это сложная и личная тема.

«Ревизор» рождался в атмосфере тотальной любви…»

— Некоторые артисты говорят, что работа с разными режиссерами обогащает, другие — что это испытание, и не всегда артист с режиссером «совпадают». Ты «афанасьевский» артист или можешь работать со многими режиссерами?

— Безусловно, Сергей Николаевич — это «мой» режиссер, и, наверное, я могу работать с разными режиссерами, но не со всеми — это точно. Это честно — не держу фигу в кармане. Бывает, что иногда не могу принять какого-то режиссерского видения, режиссер в свою очередь злится — тогда я говорю прямо: лучше не надо. Могу восхищаться, восторгаться, какая-то разовая работа может доставить огромное удовольствие. Например, я порепетировал немного с Хабенским в его «Поколении Маугли». Это было очень интересно, но со спектаклем этим у меня не сложилось: у нас уже начались репетиции «Ревизора», и я не мог участвовать в проекте.

— Есть такое избитое выражение: в театр не приходят — в театр попадают как в тюрьму или как под машину. А ты как думаешь?

— Я сейчас понимаю, что без любви ничего не бывает. Все в любви рождается.

— От любви к чему или кому?

— От любви к спектаклям, актерам, атмосфере, зрителям. Начало было в любви. С этой любовью я пришел в театр (ну, а как без нее?). Ни женщина, ни мужчина не могут жить без любви (другой вопрос — какая она, несчастная, счастливая, взаимная), и работа, и театр — ничто не может существовать без любви. «Ревизор» рождался в атмосфере тотальной любви. Воцарилась какая-то невероятная гармония. Это было потрясающее ощущение: в театре возникла любовь. И все расцвело, режиссер и все вокруг него тоже расцвели. Это был какой-то невероятный кураж.

— В какой момент приходит кураж?

— Кураж тоже рождается от любви. Любовь к пьесе, любовь к режиссеру, к своим коллегам на сцене. А главное — полное доверие. Артиста к режиссеру. Режиссера к артисту. Никаких фиг в кармане. Потому и сложностей не было. И вся постановка происходила в полной трезвости ума.

— Кого из авторов хотел бы поставить?

— Вампилова. Я ставил когда-то «Прощание в июне». Очень хочется сыграть Зилова. Тема заплутавшего и запутавшегося человека — вот это меня привлекает. Люди в поиске себя, истины.

— А твой Горелов? (Горелов — герой А.Яковлева в спектакле «Спешите делать добро» по пьесе М.Рощина — прим. ред.) Он ведь мечется, спорит с другими героями о добре. Можно назвать его ищущим, сомневающимся или все-такион законченный циник?

— Его позиция очень ясная для меня — не лезь, куда не просят. Хочешь сделать добро — осознай всю ответственность. Помогать надо уметь.

— Запутавшемуся, заплутавшему человеку нужно помогать? Спасать?

— Думаю, что он должен сам подняться. Пройти свой путь — ошибок, разочарований, а затем — открытий.

— А ты сам человек сомневающийся?

— Очень. В Кемерово я был избалован зрителем. А сюда приехал — нету. Ни взгляда, ни вдоха — тишина. «Парадиз» (новосибирская театральная премия от СТД — прим. ред.) получил, а реакции зрителя никакой. Было очень странное ощущение.

— Тщеславие?

— Я не знаю, что такое тщеславие — точнее, не могу объяснить что это. Я о другом — мне нужна их энергия. Зал бывает разный. Например, сидит на спектакле 80% людей очень сдержанных — и ты думаешь: что же это такое, почему они так иль эдак, пытаешься найти в себе причины. На самом деле спектакль — это обмен энергией. Артисты на сцене — это одна половинка, зрители — другая. Если мы, артисты, на сегодняшний день в своем состоянии сомневаемся — то и зал остается просто половинкой, «слияния» не происходит. А бывает наоборот — от зала идет энергия, и трепет зрителя передается артисту. Это двусторонний обмен.

— Как происходит обмен энергией с партнерами по сцене?

— У нас театр единомышленников. Люди случайные или люди, выбирающие какую-то другую дорогу, здесь не остаются. Нет закулисных интриг. Чего уж там — кулис-то нет! Мы любим друг друга. Понимаешь — любовь! Даже если возникают ссоры или недопонимание — через пару часов все регулируется, «рассасывается». И зритель со сцены этого видеть не должен.

— Если говорить про ансамбль: чувство партнера, чувство локтя на сцене — они есть?

— Ой, как начну сейчас «песочить»! Шучу. Бывает, что кого-то несет, тащит артист одеяло на себя, приходится за сценой подходить и говорить: «Вась, будь другом. Не делай этого…» А Вася, конечно же, сразу: «Ой, ребята, простите, что-то меня понесло… — и вопросы снимаются. До следующего раза
(смеется).

— Андрей, разговор у нас сегодня вокруг любви вертится. Что для тебя любовь?

— На ней все зиждется. Она как почва — питающая, созидающая. А первая любовь — это любовь к богу. Есть в тебе она — все это «опрокинется» на всех людей. Каждый спектакль — это любовь…

Досье:

Андрей Сергеевич Яковлев родился в Томске.

В 2008 году окончил Новосибирский государственный театральный институт.

С сентября 2008 года — актёр Новосибирского городского драматического театра п/р С.Афанасьева.

Награды:
Приз за «Лучшую мужскую роль второго плана» конкурса «Парадиз 2009» за роль в спектакле Ж. Б. Мольера «Дон Жуан», реж. П. Лярю (Франция).

Приз за «Творческие достижения сезона» конкурса «Парадиз 2010» и путевка в летнюю школу Союза театральных деятелей в Москве.

Победитель фестиваля-премии «Парадиз 2011» в номинации «Лучшая мужская роль в драматических театрах» за роль Горелова в спектакле «Спешите делать добро».

Приз за лучшую мужскую роль второго плана в драматических театрах конкурса «Парадиз 2013» за роль Червакова в спектакле «Унтиловск».

Специальный приз жюри фестиваля «Волжские театральные сезоны 2014» за роль Червакова в спектакле «Унтиловск».
Лауреат премии имени Владлена Бирюкова для молодых артистов, 2014 г.

Текст: Алсу Фатыхова